• Музейный клуб
    Дом Агафуровых
    Екатеринбург, ул Сакко и Ванцетти, 28
Спектакль пройдет на площадке музея,
в деревянном резном особняке, принадлежавшим купцам Агафуровым – екатеринбургским миллионерам конца XIX века. Долгие годы особняк находился на реставрации, сейчас здесь находится Музейный клуб "Дом Агафуровых".
Подлинных вещей, принадлежавших членам этой семьи, сохранилось немного, однако впечатляет интерьер самого дома: витражные окна, лепнина, пол, декор, образцы линолеума
и изразцов. Одну из комнат реставраторы намеренно оставили нетронутой. Историю жизни дома и второго рождения вам поведает сам особняк...

Спектакль в наушниках, в котором зрителям будет предложено обратить внимание на свою «телесность» и её проявление в заданном пространстве. В спектакль включены медитативные/перформативные практики, направленные на заземление и поиск комфортного способа существования в этом месте и в это время.

На примере дома Агафуровых будет рассказана история эволюции представления человека о доме – от Дома как чего-то сакрального на рубеже 19-20 веков до функционального жилища – машины для жилья сейчас.


Идея о Доме во многом – про поиск и желание опоры, безопасности и комфорта, в этом она соотносится с целями телесных практик, которые будут предложены зрителю. В спектакле нам важно соотнести опыт прошлого с тем, что у человека есть сейчас, дать зрителю поле для рефлексии

и возможность стать частью этой истории.


Режиссер: Артём Аксёнов (г.Екатеринбург)

В ролях: Ксения Сосновских

Сценаристы: Вера Плехова (г.Пермь), Олег Таратухин (г.Екатеринбург)

Отзывы:
Часовая прогулка по дому купцов Агафуровых, богатых татар, живших тут, ныне улице Сакко и Ванцетти, в конце XIX века, почти никак истории семьи не касается. В сценарии, который вы слушаете в наушниках, многое обращено к вам самим - точнее, к тебе одному конкретному. Этот "ты" ходишь, повинуясь "командам" женского голоса (Ксения Сосновских), вверх по деревянным лестницам, останавливаешься у мозаичных окон и смотришь на "брежневский" дом напротив, трогаешь шершавую стену, с которой сбита штукатурка (прежде чем стать музеем, дом многое пережил - в том числе коммуналку). Слова, которые вливаются безучастно-приятным голосом прямиком тебе в мозг, умышленно носят механически-интеллектуальный оттенок - но то, что описано через конструкцию, сделано в движении и "хореографии" перемещений в пространстве. Нам дают тезис - он про телесность и способы ее подавления в разные времена. Или - про то, как влияет пространство, его ограниченность или сегментирование на коммунальные "клетки", - на тело человека и его свободу. И дальше отправляют тебя, с твоим собственным телом, в одинокое (хотя ты не один) путешествие по дому, когда-то населенному настоящими людьми, пропитанному их историями, но понемногу терявшему все эти запахи и звуки прошлого.
Получается, что слова словами, а именно в сочетании с ходом движения, организованным так, что паузы, траектории, остановки, встречи с другими (одна сцена - в бывшей коммунальной комнате - требует контакта с соседями), слова становятся живыми, имеющими телесность и фактуру.
В финале все садятся в зале, чтобы разделить в разговоре с режиссером и сценаристом свои впечатления от прогулки, берут чашки с чаем, и меланхолия, пережитая в течение этого часа, сменяется обыкновенным человеческим оживлением. Встреча становится реальной. Ну то есть нет, ты и в одиночестве переживал встречу - с местом, с незримыми привидениями старого дома, с самим собой. Но а тут, переключившись в другой регистр, стремишься все же сохранить чувство одинокого блуждания по месту, которое стало тебе неожиданно родным.


Кристина Матвиенко
театральный критик,
куратор «Школы современного зрителя и слушателя» Электротеатра Станиславский
Чувствуют ли что-то старые особняки, пережившие несколько эпох от расцвета купечества до наших дней… Помнят ли ступени парадной лестницы шаги своих хозяев, а стены гостиной жильцов коммуналок советского времени? Мы этого не узнаём, но можно попробовать ощутить дух времени и понять, что чувствуешь в стенах старого дома, когда от привычного мира тебя отделяет лишь оконное стекло, а также подумать, какие новые смыслы приобрели наши квартиры во время коронавируса.

На иммерсивный спектакль попала впервые, по наводке Светланы Толмачевой, чувства и эмоции пока хаотичные, пытаюсь осознать, возможно, надо идти ещё раз и на 40 минут просто дать себе отключиться от реальности, погрузиться в историю.

Наталья Агапитова
зритель
Приходилось ли вам слышать такое слово, ИММЕРСИВНОСТЬ? Оно происходит от английского immerse, что значит "погружение".
Иммерсивность - новый тренд в экскурсиях, который лично мне очень даже симпатичен. Мы уходим от пассивного восприятия информации, ибо её так много, что наш мозг отказывается её воспринимать в предлагаемых объемах. Оказывается, что изучать город и отдельные пространства в нём можно, используя слух, обоняние, звуки, рисуя или мастеря что-нибудь. Можно и наоборот, выключить какой-нибудь орган чувств, например, прогуляться по городу с закрытыми глазами и прислушаться к своим ощущениям.
Вчера мне удалось попасть на иммерсивный спектакль в музейное пространство филиала музея Клера, дом купцов Агафуровых. Особенностью этого музея является то, что в нём практически нет предметов, связанных непосредственно с семьей знаменитых екатеринбургских купцов, так как после того как они покинули город вместе с отступающими белыми, в помещениях разместились коммунальные квартиры.
Поэтому главным героем нашего погружения стал сам дом, его стены (нам предложили оценить их шероховатость), лепнина на потолках, необычная форма гостиной с выходом на балкон. Мы выглядывали через витражные окна, чтобы попытаться разглядеть как живут люди в соседней "брежневке" и приглядывались друг к другу, пытаясь оценить, сможем ли ужиться, как соседи в коммуналке.
В общем, это было очень необычно и максимально дружелюбно. Всё как я люблю.
Спектакль будет повторяться раз в месяц, поэтому советую следить за информацией на сайте музея, чтобы прочуствовать всё это самому.

Светлана Гоцуленко
зритель